ПОТОП

Бог сидел на пике горы Арарат, почти сокрытом водой; Бог бессильно уронил руки на колени и наблюдал, как кругами отбегает за горизонты волна, как если бы гора свалилась с неба.

Бог щурился болезненно: столько слёз надо было выплакать, чтобы затопить проклятый мир!

- Слышь, да?.. – позвали вдруг за спиной.

Бог не обернулся.

- Ты чего здесь?..

- Ты сам чего здесь? – переспросил Бог безучастно.

- А где ещё теперь?!. – отозвались за спиной.

- А ковчег? – процедил Бог.

- Не взяли меня!

- Не взяли… - констатировал Бог, так и не повернув головы.

- Вот именно! – запальчиво сказали за спиной, - Всё зверьё взяли, всю животину, каждой твари по паре. А я? Я?!

- Ну, что – ты?

Бог раздосадовано обернулся и не сдержал улыбки: перед ним сгорбленный, с неотёсанным каменным рубилом предстоял вымокший до самого подшёрстка и совершено нелепый питекантроп, неандерталец ли – Бог путал.

- Ну, и что – ты? – Бог повторил почти ласково.

- А что – я? Что – я?! Не взяли! Я, мол, не животина, я – человек, творение божье. А на ковчег – одну животину включительно. Для сбережения и приплода. А я… Да у меня!

Тот, за спиной, выхватил из мохнатой подмышки заржавленный фолиант.

- Вот! Мы сами от животины. Сам Дарвин велел! Какого?!.

Бог вздрогнул и, бросив лицо в ладони, захохотал, зашёлся смехом – до кашля, до слёз невесть откуда взявшихся – будто не было сорока дней и ночей…

- Но – Дарвин… Дарвин же! – озадаченно рычали за спиной, потрясая книгой.

Богу следовало уже дуть на костерок дотлевающего мира; дуть – разгонять бесчисленные воды, но Бог рыдал ливнями смеха – сверх лимитов, определённых книгою Бытия. И посему бедный ковчег так и не сыскал фарватера к заветной точке суши.

А наши жёны бреют подмышки.